как мне восстанавливать связь. А я пошел дальше и заглянул куда не следовало. Мне стало интересно кто они. И я спросил, после такого потока, что мы с тобой ощутили, я больше не связывался с ними. А они без нашего согласия второй раз так внедриться не могут, это как прививка.

— Зачем им уничтожать этот мир? Еще и нашими руками!

— Остроумная ирония! Мы уничтожали планету несколько тысяч лет, а потом в мгновение ока уничтожили себя, разумная цена за то что мы натворили. Но мы должны все исправить, изменить наше отношение к планете и всему окружающему. Единственный выход из этой ситуации, как вижу его я, это немного переделать приборы. А дальше разберемся по факту. Генри, тебе нужно связаться с тем голосом который тебя вдохновил, и сказать, что мы готовы к действу. Поднимись на верх, а я закончу здесь. И ни слова обо мне, ты еще не нашел меня.

Медленно поднимаясь по ступеням своего жилища, Генри крутил в голове мысль о том, что они были в шаге от роковой ошибки и как легко я принимал решения в такой сложной ситуации. Закрыв за собой дверь, Генри устроился по удобней и уже через пару секунд взывал к своему наставнику. Голос отозвался мгновенно в голове:

— Генри надеюсь у тебя хорошие новости, всей видимости ты окончил свою часть. Что касается первой части, ты предпринял попытки найти своего собрата по миссии?

— Да, я вышел на его след. И мы договорились встретиться завтра вечером. Как нам привести в действие механизм, мы знаем. Но где лучше это осуществить и когда?

— Это правильный вопрос, ученик. Запомни одно делать это необходимо в полнолуние, свойства воды в этот момент усиливаются, и вы с легкостью все сделаете. Место не так важно. После того как все сделаете, вас ждет награда. На этом все. Как все сделаете, можете связаться с нами. Вы решите будущее вашей планеты и нашей планеты. Прощай.

Оставшись один, Генри не торопился вернуться. Он задал вопрос. Кто это такой, с кем я говорил. Через пару секунд резкий импульс пролетел сквозь Генри и он начал свое падение в осязаемые тверди своего мира. Открыв глаза, он пребывал в прострации. Только звук гайковерта доносился снизу, пару раз я выругался во весь голос, но работа не затихала.

Новый виток

Почти у самого берега я поскользнулся и грохнулся прямо как рыба об лёд. Головой стукнулся знатно. Немного отлежавшись и поняв, что все цело, начал подниматься, передо мной стал вопрос, как мы воспользуемся прибором.

— Нам не пробить такой толстый лед, по нему машины ездить могут, больше метра. — сказал я и ждал совета от наставника, но голоса не было. Ветер немного обдувал лицо, глаза приходилось щурить, бликовало все вокруг.

— Эй, давай же, ответь! — становилось не смешно — Скажи что-нибудь!

— Чего ты кричишь? — Из-за деревьев показался дед, он был в тулупе, валенка и шапке, покрывающей и голову, и шею. — Ты потерял кого то?

— Не оставляй, давай ответь! — я кричал что есть силы, в надежде, что голос вернется.

— Ты чего дурной что ли? — дед с подозрение посмотрел на меня.

— Я друга потерял, он видимо куда то ушел. — с нескрываемым разочарованием сказал я и тут увидел, что был в том же рваном тряпье, в котором попал в город из пещеры.

Старик был невысокого роста, но из-за большого количества одежды выглядел забавно. У него были раскосые глаза, отчего лицо его благодаря большому количеству морщин расплывалось в блаженной улыбке.

— Не боишься замерзнуть? Айда со мной сынок согреешься. — старик махнул рукой зовя за собой и я повиновался ибо больше никого из знакомых у меня в этих краях не было.

— Спасибо Вам. Я Дейв, турист. А Вас как зовут?

Смерив меня взглядом, старик протянул мне руку.

— Петр Ефимыч — рыбак я. — и он улыбнулся, зубов можно было по пальца пересчитать. — Имя у тебя интересное, Дейв. Придумал же кто то. Ты сильно голоден?

— Я давно не ел, нам надо зайти в магазин, у меня в рюкзаке где то были деньги.- не успел я снять рюкзак, как Петр выдал следующее:

— До ближайшего магазина 30 километров. Да и то, что он открыт, я не уверен. Тамошняя продавщица не больно любит задерживаться. А двухдневный хлеб и у меня дома есть.

Около получасачаса потребовалось нам, что бы дойти до «дома» гостеприимного старика. Это был старый обветшалый, барак. Стены были сбиты из досок и кое-где на втором этаже уже имели дырки, которые забивали по мере необходимости фанерой и другими старыми досками. Из трубы выведенной рядом с окном на первом этаже медленно, словно дом покуривал трубку, клубился дым. Все окна на первом этаже были заклеены газетами, они уже изрядно пожелтели, где то ободрались, но других занавесок не было.

— Вот мы и пришли, бабка моя печь топит. Сейчас рыбу почистишь и покушаем.

— Я не умею чистить рыбу. — может я лучше что то другое сделаю.

— Экий ты работник, есть хочешь, а готовить не хочешь, пока бери вот те доски и заноси в квартиру с номером 3. — Сказал Петр Ефимыч и скрылся в парадной, дверь за ним захлопнулась, было слышно, как он стряхивает снег. — Жена мечи на стол гости приехали!

Поднимая доски и отряхивая их от снега, я заметил, что на втором этаже дома, были без стекла все окна. Ветер покачивал створку развороченного окна, было видно, что стекла оттуда были аккуратно вытащены, чуть дальше барака располагался сарай. Но что внутри я не успел рассмотреть, окно первого этажа распахнулось, и оттуда выплеснули грязную воду. Показалась старушка, и широко улыбаясь, сказала.

— Милок, поди набери водички, там за сараем колодец.

Я подошел, взял ведро и побрел за водой. Обогнув сарай, я наткнулся на старый разобранный трактор, колес не было, двигатель лежал полузасыпанный снегом немного поодаль. Чуть дальше стоял колодец, он был накрыт небольшим навесом, что бы его ни засыпал снег. Зацепив крюк на конце лебедки, я опустил ведро вниз. Поднимать было тяжело, но я справлялся, становилось холодно, после прогулки. Колени немного сводило от мороза.

Ощущение что место это брошено несколько десятков лет назад не оставляло меня, а эти забытые всеми люди жили на отшибе, ни электричества, ни газа, даже вода из колодца. Я добрел до досок которые оставил отправившись за водой, поднял их и подойдя к двери, попытался открыть.

Дверь туго отворилась, и на меня повеяло еще большим холодом, чем на улице. Словно из трубы вырвался поток, обдавший меня не только ледяным воздухом, но затхлой сыростью. Сбив с ног снег, я побрел дальше по вытянутому коридору, половицы зияли дырами посередине, лишь в местах поперечных балок, можно было ступать. Слева был первый номер, напротив второй, номера обтертые, но выглядели они лучше, чем сами двери, маленькие ромбовидные таблички с нумерацией. Двери были полуоткрыты, и из них дул ветер, который стал пронизывать до костей, потолок, в некоторых местах, досками свисал над головой. Было ощущение, подуй ветер сильнее, и дом рухнет, все скрипело под натиском ветров. Ветер, завывая, словно устраивал экскурсию, только я не мог угнаться за таким экскурсоводом.

Я подошел к двери, серое обветшалое дерево проступало через обивку из красного кожзама, кое- где еще были пришиты пуговицы. Номер 3 красовался на ней неким ореолом, он был самым ярким пятном в пропахшем сыростью коридоре, ощущение, что я вернулся в пещеру. Я постучал, хотя судя по слышимости, обо мне знали, как только я зашел в коридор. Дверь распахнулась, сухопарая бабушка в засаленном халате, надетом на свитер и зимние ватные штаны, выглядела очень бойкой. Лицо её было испещрено морщинами, на нем была все та же, что и у старика, блаженная улыбка.

— Заходи внучок. У нас